Аид был весьма недоволен сложившейся ситуацией. Во-первых, ему очень не нравилось появляться на Олимпе. Дело даже не в насмешках богов, что обитали на горе, а в празднестве, которым было пропитана их жизнь. Нектар и амброзия лились рекой, вечные пиршества, громкие песни и не замолкающие рты, вечно твердящие о своем превосходстве. Заносчивые, эгоистичные и избалованные создания. Во-вторых, бог подземного царства порой стыдился своего родства с этими… Правильных слов он подобрать не мог, лишь понимал, что будет сплошной негатив и ненависть.
Аид чаще всего сталкивался с людьми. Пусть они были мертвы и больше похожи на тени, пусть они отбывали вечное наказание в его царстве, но их было много, и каждого жителя брат Зевса знал по имени.
Аиду не приносили жертв, у него не было храмов. Смертные страшились окончания своей жизни. Боялись, но относились уважительно, стараясь даже не произносить бога мертвых по имени, чтобы не накликать беду. Смешные, глупые, порой такие же заносчивые, как олимпийцы. Как бы они не бежали, каким бы богам не поклонялись, конец один. Его можно было изменить, конечно, но это случалось лишь с единицами, куда же пыталась ломиться остальная свора смертных? Никто не знает.
И каково же было удивление Аида, когда одна смертная начала ему молиться. Бог подземного царства прекрасно помнил их первый разговор. Ему было смешно, но интерес взял вверх. Мегара была в таком отчаянии, что Аид не мог отказаться. И не хотел быть похожим на тех, кто отказал девушке в помощи. Сравнение его с олимпийцами вызывало у одного из верховных богов такую жуткую ярость, что от нее он отходил несколько дней. Тем более, смертная сама предложила свою душу взамен на исцеление своего возлюбленного.
Ах, эта любовь. Ахиллесова пята многих. Один удар по такому месту, и можно развязать войну, например. Уничтожить город. Или же убрать фигуру с огромной шахматной доски. Слабость, зависимость, страсть — все это заглушает здравый рассудок. А сколько людей убили себя из-за неразделенной любви? Аид как-то пробовал посчитать, но после бросил это гиблое дело.
Мегара после предательства могла сделать все, что угодно. Даже попытаться разорвать сделку. Но нет, смертная сжала маленькие кулачки, озлобилась, стиснула зубы и упрямо выполняла приказы Аида. Казалось, что ей море по колено, и любой приказ будет выполняться играючи. Послушная, покорная, но с гордо поднятой головой. Она даже не пыталась вернуть свою душу, а на предложение лишь пожала плечами и сказала одну фразу:
— У всего своя цена, и я должна свою заплатить.
Аид тогда почти разозлился. Как можно быть такой глупой? А потом понял. Она точно такая же, как он. Не собирается становиться подобной большинству, исполняет свой долг исправно, как того и требуют условия сделки. Оба связаны обязательствами, которые были необходимостью. У Аида жребий решил судьбу, а Мегара хотела спасти дорогого ей человека. Если богу подземного царства даже нравилась свое положение — правда, после долгих веков принятия -, то смертная, зная, что ей некуда бежать, казалась неправильной на фоне основной массы.
И теперь, глядя на Мегару, Аид лишь улыбался. Она не любила разглагольствовать и не собиралась заискивать перед богом. Сразу к делу, без лишних эмоций и болтовни. Была бы девушка не из смертных, то Аид обратил бы на нее внимание, а так… Она лишь инструмент, о чем он себе напоминал постоянно после их недолгих встреч.
— Мегара, голубка, есть одно задание для тебя.
Бог подпер рукой щеку и уставился на смертную. О да, она будет молчать до тех пор, пока Аид сам не продолжит. Это даже немного умиляло.
— Есть один человек, которого надо уничтожить. Дело принципа, все такое. Если сможешь — ты свободна. Сделка аннулируется.