Их было значительно меньше чем в Антаресе во время побега - всего десять чародеев, включая самого Медива и его верного соратника, Деметрия. Но каждый из них должен был привнести в эту битву что-то особенное. Чародей был хорошо осведомлен о том месте, где должна была состояться битва, и сегодня он надеялся переманить удачу на их сторону всеми доступными способами. Это место было лишено той магии, к которой привыкли люди в обычном ее понимании, и заполучи Медив те знания, которые желал, кристальный источник не стал бы для него преградой. Но, увы, сегодня они должны были биться на равных. В плену у безумного герцога, который решил не просто бросить вызов чародею и его устоям, но еще и плюнуть прямо в лицо, сейчас находились дочери Медива, которыми он дорожил. Но и эти самые дочери знали, что при необходимости их отец скорее сделает так, чтобы они все оказались погребены под развалинами этого дома.
Деметрий спешился со своей лошади и помог спуститься молодой девочке, что сидела за его спиной, за весь их долгий путь ребенок не разу даже не пискнул и не пожаловался на свою судьбу. Некромант издалека чувствовал ее силу, которая норовила вырваться наружу, из нее вышла бы превосходная чародейка. Но здесь и сейчас девочка послужит совсем иной участи. Они находились в небольшой березовой роще, в непосредственной близости от поли будущей битвы, но не торопились, позволяя туману сгущать свои краски. Чародей осторожно снимает с нее походный плащ, а затем и льняное платье, скрывающее молодое тело, а следом вручает ей небольшой ритуальный нож, наполненный силой всех четырех стихий. Девочка даже не смотрит на своих учителей, она уверенно сжимает в руках нож и ступает вперед. Ее задача была самой простой из всех. Ведь что не осквернит землю сильнее, чем кровь невинного дитя? Медив не был уверен, подействует ли его задумка, но надеялся хотя бы на передачу его послания. Кто-то из этих благородных рыцарей уж точно будет впечатлен. И либо они убьют ее, либо девочка зарежет себя сама, как только воин или любой другой человек попытается к ней подойти.
Чародей прикрывает глаза, впадая в легкий транс, когда чувствует ее кровь. За спиной некроманта оживились его новые дети, детища, даже лучше так сказать о тех созданиях, которых он привел с Мертвых земель. Это даже не люди, а практически полностью разложившиеся трупы, которые были вполне себе способны держать в руках приличных размеров дубину. Годы тренировок, жертв, гонений не прошли даром. Теперь у чародея была собственная небольшая армия из послушных воинов, которым не ведом страх и боль - они давно мертвы разумом и телом, а потому лишены каких-либо чувств.
- Уж не думал никогда, Медив, что твоя приходить станет для нас погибелью. - Качает головой Деметрий, возвращаясь к лошади, покуда Медив двигался из конца их процессии вперед, подходя к кромке леса вместе со своим со-братом.
- Это не прихоть, брат мой. Сколько еще мы с тобой будем прятаться в лесах и пещерах. К тому же, они лишь люди, им свойственен страх, гордыня и боль. Они костьми лягут, но будут пытаться спасти Айлу.
- Чудесные слова, способные поразить какого-нибудь молодого и неопытного чародея. Мы оба знаем, на что способны люди в своем упорстве умереть героями. А мне не особо хочется сегодня умирать, даже ради благой цели.
- Тогда твоя задача проста, как никогда раньше - не умереть. - Вполне мирно и дружелюбно произносит Медив, начиная постепенно копить магию в своих руках, давая ей свободу спустя мгновенье - живой огонь вырывается из рук некроманта и еще нескольких чародеев, который формируется в файрволлы, направленные в каменные укрепления. За сильным туманом их нельзя было разглядеть вот так сразу. Но Медив не собирается вот так сразу атаковать этих благородных господ. Ветер расчищает ему путь и он выходит в поле, показывая свое лицо, доселе скрытое капюшоном. Возможно, у чародея получится убедить герцога в его неправоте. Но все же он больше хотел посмотреть в лицо своему врагу.

Аннаэль прибыла на территорию источников задолго до того, как здесь появилась ригельская принцесса и по совместительству виновница сего торжества. Разумеется эльфийка не осуждала ее, потому как понимала, насколько сильны и коварны бывают чародеи в отношении человеческого разума, особенно не защищенного никакими амулетами против подобного воздействия. Отсутствие подобной защиты на таком лакомом кусочке монаршего пирога, как принцесса, вызывало у эльфийки лишь недоумение, но осталось неозвученным вплоть до момента начала великого стояния у ворот на Тал Наэрвелл.

Они ждали их… Ждали пришествия легионов ужасных тварей, а потому герцог озаботился сбором надлежащих для противостояния им сил. Разношерстная компания смельчаков представляла собой тьму рыцарей в разноперой броне, со щитами, одного ведьмака чрезвычайно суровой и небрито-нечесанной наружности - не вонял аки потная кобыла, и на том спасибо, - эльфийка, единственная среди всех, кто владел магией на данном островке земли, несколько магов разного уровня, в том числе придворный чародей из Эссена, чей вид был более чем пугающим.

Когда все окружающие звуки стихли, Аннаэль ощутила присутствие темной магии, подбирающейся к святыням ее народа и, ударяющееся о невидимую стену эльфийских сил, отступающее назад. И так повторялось до бесконечности.

- Ваше высочество, прошу меня простить. - Аннаэль чуть склонила голову перед принцессой Айлой, пожелавшей им удачи в бою и, будучи самой гибкой из присутствующих и быстрой, в несколько пластичных движений забралась на балкон, под которым так удачно были составлены бочки с вином, а оттуда на уступ стены, окружающий особняк.

Со стены Аннаэль увидела несколько светящихся между кромкой леса и облаками тумана шаров. Эльфийка прикрыла глаза, ощущая, как влага наполняет ее легкие вместе с туманом, окутывающим это место. И в тот же миг этот туман словно впитался сам в себя, образуя плотную стену из капель воды. Аннаэль сделала это очень вовремя, ведь буквально в следующий момент стены огня рванулись к ним и конечно правительница отступников знала, что огонь превратится в ничто, как только достигнет этих стен, но все-таки направила рассеянные капли полученные из тумана навстречу.
Равнины и холмы очистились от тумана, которые окутывал место. Из леса под лучи закатного солнца вышел чародей, верхом на лошади.

Аннаэль нахмурилась и поспешила спуститься вниз, чтобы найти герцога.
- Он здесь.

Сражаться с некромантом смысла не было, к тому же Аннаэль было больно видеть, как это исчадие тьмы использует невинного ребенка в своих гнусных целях. И покидать эти стены было нельзя. Попросту самоубийственно. Оставалось лишь следовать приказам опытного стратега. В конце концов их, эльфов, всех объединяла нед.жая дисциплина. Если уж приходилось участвовать в бойнях такого масштаба.
В очередной раз проходя мимо принцессы Айлы, Аннаэль обратилась к хранившим ее безопасность людям.

- Ни в коем случае не покидайте своих хранителей, Ваше Высочество.

После чего Аннаэль вновь легко запрыгнула с бочек на балкон, а оттуда на стену, чтобы наблюдать за тем, какие именно действия некромант предпримет. И он… действительно не разочаровал, поднимая своей мерзкой магией живых мертвецов и заставляя их биться против самой жизни. Эльфийка сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула. Чародей был противен ей до глубины души. Пересилив себя, Аннаэль крикнула со стены:

- Вижу десятерых всадников и около пятидесяти живых мертвяцов. - Будь в их жилах кровь, Аннаэль в мгновение ока заставила бы ее проходить сквозь кожу и оставлять тела без единой капельки такой важной для существования жидкости. Однако удача в этом была не на ее стороне, а Медива она убивать так не хотела. К тому же не была уверена, не хочет ли герцог пытать мерзавца и только потому убить, публично казнив на площади, окованного в двимерит с ног до головы.

Отредактировано Annael (15.10.2020 19:44:44)

Туман сгустившийся над особняком и окрестностями заставил немногих новичков сглотнуть и покрепче сжать руки на поводьях и оружии. Но среди присутствующих не было “случайных людей”, ополчения, оторванного от сохи или ремесла по прихоти их феодала. Пехота служила за жалованье и были ветеранами многих боев и кампаний. Рыцарей же готовили к войнам и сражениям, как с людьми так и с чудовищами, с детства. И те, и другие скорее съели бы свои гербы и знамена, прежде чем позволили себе проявить хотя бы унцию малодушия на глазах у друг друга. Соперничество солдат профи и мелкопоместного и межевого рыцарства давно уже стало притчей во языцех Города Грез.
                 Валакар до последнего не был уверен что же предпримет его противник. Самое разумное что тот мог сделать  - это затаится. У некроманта был опыт, а искать в многолюдном Белом Городе, куда как тяжелее  чем собрать против него бронированный кулак в чистом поле. Ценя людей превыше остального, герцог озаботился о том чтобы иметь численное превосходство против всего что мог бы выставить по его прикидкам Медив.
                      Стена воды собранная из тумана столкнулась с огнем и волшебство взаимно уничтожилось. Исчезнувшая пелена приоткрыла не только выехавшего из тумана некроманта и его немногочисленных слуг. Медив явно не ставил на численное превосходство. Следовательно либо некромант ошибся, на что рассчитывать никогда нельзя было, либо рассчитывал на своих сообщников. Либо главный актер сегодняшнего представления еще вовсе не появился на сцене. Но отдавать инициативу в руки магов было плохим решением. Его войска были хорошо защищены но отнюдь не неуязвимы. А чародеи обладали убийственным разнообразием методов.
                    Но ждать этого естественно никто не стал. Еще не успели капли рассеявшийся влаги осесть на сталь шлемов и камень стен, как в воздух взлетели птицы совершенно иного толку. Арбалетчики и “охотники” засевшие на крыше, балконах и окнах, а также построенных вдоль стен подмостках, дали залп, едва завидев процессию из некроманта и его учеников.
- Спустить свору! Сэр Соммерфельд, конница к бою, ваша цель исключительно живые. Мертвых избегать.  Маги подготовиться к противодействию. как только они выйдут. Бедвир - вы с ними, на случай если появится какая еще экзотика. Алебарды две шеренги у парадных ворот, выходите и строите квадрат вслед за конными! Ваша цель - мертвецы. К ребенку в роще не приближаться!
                    Уже после первых слов люди пришли в движение. Вокруг звучало металлическое крещендо кранекинов возводимых арбалетов, скрип ворот широко распахнувших свой зев. К ним,  так чтобы не помешать выходу кавалерии метнулись маги, и псари с двумя дюжинами молчаливых, по бедро мужчине псов с черной бляхой “охотников на ведьм” на шипастом ошейнике. Псы рванут в бой первыми - своей верностью и выучкой спасать жизни, собирая проклятья или ловушки предназначенные для идущей следом стальной волны людей.
                Но раньше чем раздался первый окрик команды, чем успела прозвучать первый вздох принцессы или скрипнуть кожа седел и эфесов. Раньше чем успело один раз ударить сердце -  семь десятков тяжелых, черных болтов злым ветром обрушились на не ожидавших подобного ренегатов.

[indent] Принцесса не могла наблюдать со стороны, к тому же охранявшие ее Бранд и Ханна де Сали ручались, что находиться на территории поместья абсолютно безопасно. Немного поразмышляв, Айла решила подняться на балкон. Откуда, как она уже убедилась ранее, открывался отличный вид на поле брани. И, разумеется, брат с сестрой, грохочущей доспехом, тенью последовали за ней. Скомандовавший залп герцог был приказчиком и для Ханны - она со знанием дела вскинула свой лук эльфийской работы и прицелилась. Аккурат в того, кто явился причиной бед и обидчиком той, что верила в де Сали. И… стрела свою цель нашла.
[indent] Туман рассеялся, и предзакатное небо пронзили болты, выпущенные из арбалетов людей герцога Валакара. Свист и шум становились всё ближе и ближе, долетая уже и до ушей магов, пришедших поддержать Медива, и они, не советуясь, предприняли попытку защититься от летящего вихря смерти. Больше половины из них цели так и не достигли, но несколько всё-таки да - в основном двимеритовые, которым воздействие магии было нипочём. Когда залп закончился, стал слышен скрип тяжёлых петель. Но это было не самым страшным, потому что страшны оказались потери, которые понесли маги. Четверо учеников чернокнижника погибли, так же, как их лошади.
[indent] Сквозь сгущающийся мрак заката поле пронизали темные, крупные пятна,  приминая траву и проскальзывая сквозь неё бесшумно, чего и не ожидаешь от собак. Они были воспитаны так, чтобы быть смертоносными монстрами, охочими до ведьминой крови. И стали идеальным орудием, будучи в холке около семидесяти сантиметров и сто килограммов весу. Не замечая этих страшных тварей, маги продолжали атаку: оставшиеся в живых чародеи поделились на тех, кого чудом не зацепило, и тех, кого ранило, но не сильно. Трое магов создали несколько мощных залпов огненной магии, призванных разрушить ворота и стену, закрывающую от опасности тех, за кем пришел чародей и его помощники. Ещё трое пытались колдовать, но из-за ран не сумели изобразить ничего путного и сильного.
[indent] В мгновение ока темные пятна в траве превратились в огромных, разъярённых псов, которые с разинутой пастью неслись с одной целью - вцепиться в горло. Двое были способны сбить с ног взрослую лошадь, а их было… двенадцать. Прежде, чем Деметрий опомнился - а он, среди всех остальных чародеев, остался невредим и способен атаковать, - псы успели лишить троих раненых магов лошадей.
[indent] Земля содрогнулась под ударами копыт тяжёлой конницы герцогов, мчавшихся в ту секунду в атаку. Они с лёгкостью раскидывали в стороны глупых тварей, что в поле с дубинами пытались остановить вооруженных до зубов рыцарей в тяжёлой броне. Впрочем, промчавшись мимо, конные всадники планов живой мертвечины не изменили, и немного помычав что-то нечленораздельное, покойники ринулись вновь к стене, окружающей источники Тал Наэрвалл.
[indent] Что же творилось в том полукруге с магами, к которым приближалась конница? Там творилось жуткое месиво заклинаний, направленных на убийство собак, в этих же взрывах гибли кони, чародеи, и взрывалась земля, забрасывая пеплом и комьями трупы. Кровь текла по земле, превращая всю эту сцену в ужас и кошмар. Звуки хлюпающих ран, из которых буквально фонтанировала кровь, скуление и вой собак, пронзительные крики чародеев, которые пытались сделать всё возможное для своей защиты, но, увы, причинили вред, сравнимый со смертью, самим себе. Впрочем, иное было невозможно в сложившейся ситуации. Успевшие что-то сотворить маги целились в стену и тех, кто выпускал стрелы - напрасно, хотя винить их сложно. Конницу они увидели уже слишком поздно, затем реакции помешали собаки. Столбы пламени, выпущенные учениками некроманта, успешно достигли бы стен, если бы не вышедшие из ворот, следом за конными всадниками, маги Торвер Вельд. Они с лёгкостью отражали одно заклинание за другим, пока атаки не прекратились. А причиной этому стала достигшая таки цели конница.
[indent] Рыцари буквально врезались в месиво из чародеев и собак, протыкая копьями тех, до кого могли дотянуться. Скрежет стали и удары не оставили шансов ни одному последователю Медива, лишая тех жизни.
[indent] Названному брату чернокнижника ничего не оставалось, кроме как действовать решительно. И потому он сложением заклинаний создаёт на местности земляной вал, способствуя очередной котовасии. Люди, не ожидавшие такого и не сумевшие остановить вовремя лошадей, падали с них, попадая в сплошное кровавое месиво. Тем, кому удавалось подняться, оставалось несколько вариантов на выбор: искать лошадей, что в ужасе бегали кругом, или же, вооружившись мечами, идти в атаку на магов.  [indent] Потери были, но весьма и весьма щадящего характера, потому как цель у Деметрия была не столько причинить вред, сколько укрыть себя и своего учителя от нападения. Что сделать у него вышло блестяще.
[indent] Медив же, быстро осознавая всю прелесть двимерита, попавшего ему прямо в бедро, рывком удаляет стрелу, однако полноты ощущений не лишается. Он высматривает среди своих врагов того, кто был таким метким и, несомненно, решает вознаградить чертовку. Однако... Не так быстро, ведь рядом с ней принцесса Айла.
Очередность постов:
Medivh ^npc → Annael → Bedwir → Ehlert Sommerfeld → Rekhema→ Thijmen Valacar → GM

Девочка начала петь. Ей голос был отчетливо слышен, не взирая на расстояние, словно слова были произнесены над плечом каждого из присутствующих. И пусть смысл песни был непонятен присутствующим, но и чародеи и эльфийка не могли не заметить их схожесть с языком “благословенного народа”.  Амулет на шее ведьмака заплясал, словно хотел сорваться с цепи.
                      Не нужно было понимания, чтобы почувствовать в этих словах глубокую, не сравнимую ни с чем, и невиданную доселе никем, кроме возможно ведьмака, ненависть. Ненависть мертвого к живому, убитого к убийцам, крови неотмщённой, неспящей, чей призыв настолько силен, что попирает привычные устои мироздания.
           Вокруг ребенка начал разливаться призрачный синий свет, не сулящий ничего хорошего. Не отпуская из рук ножа, девочка безвольно, словно невесомая кукла, воспарила над окропленной кровью травой, по которой  саваном струилось, распространяясь, все то же мертвенное мерцание. Его волна в мгновение ока заполнила холм с березками, поле, холодком пробежала по спинам и губам сражавшихся людей, заставив их на мгновение выдохнуть пар, и, волной ударив в стену запретного для неё источника, исчезла.
               В следующий момент трава зашевелилась и на поверхности показался первый ужас, настолько гротескный, что казалось сама земля больше не держит его. Это был высотой в полтора раза  выше человека скелет, потемневший, перевитый цвета гнилой крови лозой, до боли напоминающей мышцы и сухожилия. Но не было твари на Саргасе, которой могли бы принадлежать эти кости: голова умертвия представляла из себя лошадиный череп, правые две руки были сросшимися берцовыми костями несчастного всадника, остатки скелета, которого формировали часть бедра и реберной клетки, щерясь полуразрушенным черепом из того места, где у людей было сердце. Ассиметричный гротескный гибрид, переплетение из различных костей, удерживаемое вместе пучками прорастающей из самой кости прямо на глазах черной лозы.  Рядом с ним из под земли тоже шевелилось, исторгая подобное ему чудище, а за ним еще одно.  Людских костяков можно было заметить немного, большинство чудовищ явно были собраны из останков коров, лошадей, иного зверья, что могло жить и умереть поблизости. Большие, как вставший на дыбы остов быка, вобравший в себя несколько дюжин тварей поменьше, или маленькие, как нечто не больше собаки, собранное казалось из одних лоз и ветвей, и смотревшее на людей сотней провалов глаз в черепах ужей, птиц и черепах. Их размеры и форма не повторялась, иные костяки были очень стары, и по всем законам природы должны были разложиться, рассыпаться в прах, из которого они вероятно восстали. Что заставляло предположить, что эта кость не будет хрупка, как и положено тлену. Оружия у тварей было единицы - ржавые останки мечей и копий времен забытых войн. Но им оно и не было нужно. У многих конечности, головы или части тел заканчивались опасными и даже чем-то неестественно прекрасными в своей смертоносности форм лезвиями и  шипами наподобие зубов и когтей хищников, лезвий лапок богомола, или рогов оленей и туров. Словно кто-то решил отковать в кости, словно в стали, оружие, вдохновившись богатством подаренным природой, но, не забывая о его прямом назначении - убивать людей.  Пока тварей  вылезло с десяток, но, несмотря на то, что ни на каком обычном поле не набралось бы столько костяков, они явно прибывали.

Место ведьмака во время битвы - в самой гуще. Экзотики не было, то ли им приглашение не выслали на сие мероприятие, то ли карета задерживается, потому что трухлявое колесо окончательно развалилось, поэтому нечисти пришлось подбирать свои разбросанные конечности и топать пешком. Письмо с птицами, конечно же, послать не додумались, потеряв, видимо, последний мозг. Или сожрав его. Кто их, умертвий, знает.
     Экзотика экзотикой, но поднятая мерзким магом нечисть нервы мне немного подпортила и коня мне ранила. Царапина, по сути, но кто ж разберет, какие хвори сидят на лезвии клинка у мертвеца. Ситуация мне не понравилась, поэтому пришлось разбираться с восставшим по-мужски: отрезать серебряным клинком руку и ей же его избить, потому что потому. Глаз у умертвия выпал, но почему-то нечисть чуть ли не плюнул в мою сторону и, развернувшись, отправился в сторону стен. Я аж чуть с коня не упал. Вот это неожиданный поворот событий, но пока я удивлялся этой пассивности к насилию, как сюрпризы все же полезли.
     Медальон завибрировал, заставляя обратить внимание на девочку. Вот сразу же мне не понравилась эта девчонка. Мало того, что начала петь на непонятном для меня языке, так еще и обещанная герцогом Эссена экзотика полезла.
     - Рехема, гнутые гвозди! Чтоб я еще раз на такое согласился!
     Очень надеялся, что этой ведьме сейчас сильно икается, а потом увидел слишком знакомую магию, которая наверняка принадлежала придворной чародейке Ригеля. Кошмарная женщина, непонятно кого надо бояться больше. Хотя за неимением Рехемы под боком, стоило все же опасаться тех тварей, которые выползали из-за пения той девчонки. Ее б придушить, но я не имел ни малейшего представления, как эта магия работает. Проще было обратиться к опытным в этих делах чародеям и эльфам, только где ж их в этом кровавом месиве найдешь. И ведь никто не даст поговорить. Приходится покрепче сжать серебряный меч и подготовить знак Игни.

Чародеи из Торвер Вельда и придворная чародейка Ригеля держались обособлено, практически шепотом обсужая предстоящие события. Можно было подумать, что бывшие однокурсники просто выехали на природу, чтобы вспомнить былое и посмеяться над старыми шуками, но, увы, это было не так. Дело принимало слишком серьезный оборот, вызывая лишь повисшее в воздухе напряжение. Рехема порой видела знакомые лица в толпе, заметила так же затылок ведьмака. Она не сомневалась в том, что Бедвир ответит на ее зов своим присутствием. На душе стало немного спокойнее, хотя этого не хватало, чтобы выдохнуть. Все были напряжены, будто комок нервов, не имея возможности привести свои мысли в порядок и холодной головой обдумать ситуацию. Хотя, исключение в лице Валакара вселяло небольшую уверенность.
Никто не ждал честной битвы, когда конница и чародеи покинули стены Источника. Рехема обвела беглым взглядом тех, с кем ей сегодня придется сражаться плечом к плечу, и первый раз за столь долгое время немного расслабилась. Она знала чародеев, которые прибыли вместе с ней, могла им доверять. Сегодня их еще больше сплотил общий враг, пока в голове у придворной чародейки билась лишь одна мысль: «Надо было убить Медива еще тогда, не оставлять живым во время пыток, попросту стереть его с лица Саргаса.» Но у приспешников некроманта были иные планы. И столько лет спустя, этот выродок объявляется в королевском дворце, называя себя личным советником принцессы, и требует, что бы Рехема не посягала на его жизнь и здоровье. Айла же, одурманеная чарами, встала на его сторону. Огненная ведьма ни в коем случае не обвиняла девушку, столь юную и столь доверчивую. И даже не произнесла фразу «Я же говорила», лишь предупредила тех, кто мог помочь с назревающей проблемой. А она была и с каждой минутой лишь усугублялась.
Конница врезалась в ряды вражеских чародеев легко и гладко, но общий настрой магов Торвер Вельда просто кричал о том, что так просто дальше не будет. Всем ученикам академии вдалбливали в голову, что всегда необходимо иметь план на случай провала, а после еще один - если невозможно воплотить в жизнь акт исправления ошибки. Заклинания врага сторонники Ригеля блокировали без особый проблем и затрат, все же расстояние было довольно приличным, да и, находясь в эпицентре битвы, погруженные по колено в кровь и требуху чародеи не могли в полной мере использовать свои силы.
Когда Рехема поставила еще одну защиту, вскинув руки перед собой, осознала, что это было лишь начало. Легкая разминка перед настоящей бойней. Девочка начала петь, и чародеи ощутили, как внутри, где-то в районе сердца, сжимается. Чувство темной магии, чуждой живому, пробирал до самых костей. На миг показалось, что стало очень холодно.
- Рехема, эльфийский! - Алира сжала кулаки.
Придворная чародейка кивнула, понимая, что ее знакомая все ближе к тому, чтобы бросится в самую гущу в надежде придушить Медива собственноручно.
- Не прерывать заклинания, по возможности задержите исполинов, хоть по уши в грязь окуните, главное, не дайте дойти до стены!
Рехема сплела боевое заклинание и отправила огненный шар в первые ряды нежити. Среди сторонников была эльфийка, у нее могли быть идеи, как остановить это полчище мертвецов, не усугубив ситуацию. Никто не хочет видеть своих товарищей и подопечных в виде нежити, которую необходимо истребить. Чародейка жестом показала, что ей придется отлучиться, и, дождавшись ответа от Алиры и Эгона, отправилась на поиски Аннаэль и Валакара.
- Есть опасения, что смерть девочки приведет к более печальным последствиям? - обеспокоенная Рехема появилась как раз в то время, когда собрался маленький совет из двух герцогов и эльфийки, - Мы пока сдерживаем нечисть, но если их станет больше, не знаю на сколько нас хватит. Резерв, к сожалению, со временем опустеет.
Чародеи, конечно, владели некоторыми видами оружия, но толку в такой битве было от этого мало, поэтому маги скорее превратятся в закуску для нечисти, нежели в полноценных воинов. Рехема вопросительно посмотрела на герцога Ронана. Благородно с его стороны вызваться сопровождать Аннаэль к девочке, но придется каким-то образом отвлечь нечисть от подобного маленького отряда.
- Возьмите кого-нибудь из магов, чтобы они смогли скрыть вас от лишнего внимания со стороны врага.

              Группа ведомая герцогом Ронана успела выскользнуть за ворот под прикрытием строя, до того как Медив закончил свое заклинание. Все это время он надежно был прикрыт нерукотворным холмом который создал защищая его ученик. Но для того чтобы направить плетение, ему требовалось видеть врага, и маг горделиво выпрямился, воздев сведенные словно когти ладони к небесам, являя миру ослепительное пламя. В шаге от чародея пролетела стрела, а черная, словно её тень пробила рукав. Деметрий, реагируя на опасность жестом создал стену закрывающую учителя с головой в которую тут же вонзилась ярко оперенная стрела.
          Черная стрела, с сухим хрустом вошла ученику некроманта в подбородок, пробив лицо и разрушая раскрывающимися лезвиями сложносоставного наконечника трахею. И в тот же момент пламя в руках чародея с криком отчаянной ярости полетело в сторону надвигающегося строя, формируя чудовищных размеров огненный вихрь.  Ехавший рядом с герцогом мужчина в темно - синем с золотом доспехе и дорогом, вычурном плаще вскинул свою булаву, засиявшую ярким светом. Порыв ветра ударом переломил вихрь, отбрасывая его от первых рядов и разметав на осколки. Которые с ревом обрушились на расцветший сиянием защитных куполов строй, накрыв его правый фланг и тылы непроглядной пеленой пламени и разрывов, переломив словно сухой прут древки знамен. В воздух взметнулась грязь вперемешку с кровью и сталью
         Лицо Де Сали приобрело смертельную бледность, на которой яркой линией полыхала кровь из закушенной губы. Но не смотря на волнение на тетиве уже лежала новая стрела, а взгляд стремился разглядеть что то в дыму и пламени.
           Все самое важное сейчас зависело от эльфийской леди и герцога Соммерфельда. Если они примут неверное решение или же не смогут остановить свершаемую девочкой магию — быть беде. Песня лилась сквозь музыку битвы, ржание лошадей и хрипы, вперемешку со стонами, служили маленькому порождению некромантии неплохим аккомпанементом. Все, кто мог расправиться с тварями, идущими против всякой воли герцогских объединенных сил, наблюдали, как пение вновь и вновь собирает из замшелых останков и истлевших костей новых и новых тварей. Армиям начинало казаться, что сами Боги прогневили их и тварям, желавшим их смерти, не было ни края, ни конца.
                Принцесса стояла, словно оглушенная. Она не слышала никаких звуков, и лишь наблюдала за тем, как в горнило войны отправляются люди, присягнувшие на верность великому герцогу. Но идущие на смерть ради её блага. Где-то там издали она слышала доносившийся голос Рехемы — придворная чародейка покинула свой пост подле Его Величества, чтобы защитить леди Айлу де Монфор, особу королевской крови. Сейчас более всего силен был страх Айлы за судьбы тех, кто помогал ей прямо сейчас.
               Маленькая де Сали - маленькая в понимании принцессы - уже держала лук и стрелы, сменяя одну за другой, выпущенную куда-то в высь. Непременно они достигали своей цели и ровно до тех пор, пока пламя, создаваемое чародеями-мастерами Торвер Вельд и дым, окутавший спины воинов, не сделал стрелы Ханны смертельными для своих же. Ей придется опустить лук и ждать, пока кто-нибудь из чародеев рассеет преграду для орлиного взора.
                Бедвир, чья рука уже знатно устала рубить скелеты, начал осознавать, что к месту их боя стекаются всё новые и новые вражеские силы. Это были не собранные из частей скелеты, а ожившие, новые. Кто бы мог подумать, что земля под нашими ногами прячет под толщами столько костей… Но они были там. Спали, пока девочка, истекающая кровью не пробудила их своим пением. Он, ведьмак, был ближе всех к их противнику — Медиву.

Очередность постов:
Medivh ^npc → Annael → Bedwir → Ehlert Sommerfeld → Rekhema→ Thijmen Valacar → GM

Их было много, будто собиралась нежить по всем окрестностям. Правда оказалась куда хуже - девчонка, дай ей боги здравия и долгих лет мучений, старалась на славу. В голове появился вопрос: умертвиям просто не нравится, когда на их останках поют, или все же магия? Мозг дал защитную реакцию и начал генерировать тупые идеи, от которых пробирал умственно отсталый смех. Может, дураков нежить будет стороной обходить?
     Практика показала, что нет. Отсутствующего взгляда и дурацкой улыбки было явно мало, надо было стать таким же, как они - мертвым. А я не хочу. И мечом устал махать. Хочу в таверну, холодного эля и завалиться спать после всего этого. Но сначала - выжить, и желательно не из ума, а то одна придворная чародейка ум вернет и будет всю жизнь мой финт ушами припоминать. И тут я действительно начал радоваться, что Рехема хоть и шла к своей цели по раскрытию своего магического таланта, но в сторону некромантии не смотрела. Иначе, чует мое сердце, стирал бы я платья после смерти и колбы бы мыл.
     Кстати, о чародеях и некромантах... Один из них оказался в доступной близости. Собственно, это и был виновник сегодняшнего торжества крови, пота и смертей. Мне лично было все равно, не мой профиль, но Рехема очень просила передать Медиву крепкие объятия через клинок в сердце, сломанную шею, вырванное сердце и далее по списку, но на мое усмотрение, если окажусь рядом с некромантом. Сначала я отнесся к этому скептически, но, увидев все своими глазами, встал на сторону придворной чародейки Ригеля. Странно, обычно наши методы не совпадают. Удивительное единодушие, надо сказать Медиву спасибо и погладить его камнем по голове. Или мечом. Заодно попытать удачу сегодня еще раз, если уж я отделался легкими травмами и незначительными ранами. И, возможно, обзавелся некоторыми проблемами с головой, раз вообще полез во все это. Будет мне уроком на всю оставшуюся жизнь: не принимать помощь от чародеев и не заключать с ними договор. Хотя, плюс все же был - Рехема не дергала меня по всякой мелочи, а позвала, когда назрела глобальная проблема. Надо будет сказать ей спасибо и купить бутылку хорошего вина.
     Пробиться к некроманту оказалось проще, концентрация умертвий была в другой стороне, но помахать серебряным мечом и использовать знаки все же пришлось. Желание прервать чужую жизнь, особенно человеческую, у меня впервые было настолько сильным. Я не был знаком с Медивом лично, но всеми фибрами ощущал, что взмах меча поставит точки на многих ужасных начинаниях. И отступать от намеченного пути уже было поздно.

Существует негласное мнение, что общая беда сближает и помогает забыть обиды. Рехема, войдя с состав небольшой группы по устранению девочки, призывающей отвратительных существ, уже не смотрела волком на герцога Соммерфельда, а лишь выполняла часть своей работы. Не время было выяснять отношения, ругаться и швырять в мужчину проклятия. В человеческом облике от Элерта было куда больше толку, чем от той личины, которой его могла наградить придворная чародейка, опираясь на полет своей фантазии. Правда, еще одного мага пришлось взять с собой. Пока Рехема прикрывает Аннаэль и герцога, "огненной ведьме" необходим был свой надежный тыл. С вылазки она планировала вернуться, возможно, без лошади, но в сознании и со всеми частями тела. И живой. Ей еще может принцессу успокоительными отварами и с ведьмаком обсудить пару вопросов.
Умертвия, правда, планы подкорректировали, когда обратили на маленький отряд свое внимание. Рехема кивнула Элиоту, магу из академии Торвер Вельд, чтобы дать понять, что решение проблемы ляжет на их плечи. "Просто выживи": беззвучно шепчет придворная чародейка, будто торгуется с самой смертью. Неясно только к кому конкретно она обращается, но явно не к воину, павшему недавно. Когда конь герцога Ронана встал на дыбы, сердце сжалось от испуга. Еще одна потеря в отряде, и шансы будут стремиться к нулю. Если они не справятся, то ничего хорошего не будет.
Короткое заклинание для успокоения животных от паники достигнуто цели, но поскольку это не было специализацией Рехемы, а другой маг был занят сотворением препятствий из земли для той нежити, которой явно не нравилось, что кто-то из врагов подошел слишком быстро в девочке, поэтому конь Элерта хоть и не сбросил и не затоптал мужчину, но продолжал нервно ржать и топтаться на месте. Рехема не видела смысла в том, чтобы продолжать свой путь верхом, поэтому быстро спешилась и обратилась к леди Аннаэль и к герцогу:
- Идите, мы задержим нежить. Постарайтесь не умереть, пожалуйста. Оба.
Битва - не время показывать свои обиды и ярость в сторону союзника, лучше обратить все негативные эмоции в сторону противника, чем Рехема и собиралась заняться, произнося сложное и длинное заклинание. Ей хотелось разрушить дело Медива куда сильнее, чем продолжать бесполезную ругань.
Все же он пришел на помощь, несмотря на то, что сделал. Надо отдать должное этому поступку.

● ● ●

Аллира была очень зла. Нет, не из-за того, что ее оставили защищать стены и находившуюся за ними принцессу Ригеля. Это был жест доверия со стороны Рехемы, которая относилась к Айле де Монфор как к дочери, поэтому не будь придворная чародейка уверена в силах магов, которые остались на защите, то она бы никогда не покинула свой первоначальный пост в распределении сил. Аллира была зла на Медива, на поющую девочку, на нежить, которой не спалось спокойно под заклинания. Могли бы встать и сожрать некроманта со всеми приспешниками и обратно залезть под землю, но нет. Теперь у них нет воли, осталась лишь ярость, похожая на ту, что бушевала внутри каждого участника битвы. Но умертвиям неведом страх, в отличие от живых. Чародейка все же не собиралась просто так сдаваться. В этот раз Аллира не хотела проиграть Медиву и хотела разрушить все то, что он создал своей отвратительной магией.
- Усиленные заклинания! Быстрее!

Как там говорится? Враг моего врага - мой друг? У меня же была иная ситуация: враг моего друга - мой враг. Но в голове стучал ехидный внутренний голос, который жаждал узнать, а могу ли называть придворную чародейку Ригеля хвоим другом. Хороший вопрос, я его готов задать Рехеме в лоб после того, как разберусь с некромантом. Ну, и при условии, что мы оба останемся в живых, иначе нужен будет еще один некромант, чтобы получить ответ. По голове никто за эту идею ни меня, ни ее не погладит.
     Летящая стрела со стороны башни была мной отражена. Не то, что бы я рвался получить все лавры за убийство Медива, просто долг отдаю. Да и нечестно как-то, не в укор конечно стрелявшей, я тут потею, синяки и ссадины набиваю, в гущу умертвий лезу, а кто-то стреляет в этого... Не придумал я, как обозвать чародея, который слишком увлекся темной магией. Ладно, потом покумекаю. Интересно, а надгробие у него будет, чтобы выбить особо ехидную эпитафию на камне? Более чем уверен, что в этом случае раздеремся с одной чародейкой, если не проявим удивительное единодушие и не придем к согласию.
    - Не я тебя должен убивать, но меня очень попросили передать пламенный привет от Рехемы, - я видел, как расширяются зрачки некроманта, и понял, что его с чародейкой связывают отнюдь не дружеские чувства, которые потом перешли к отторжению и осуждению того, какой путь каждый из них выбрал.
     Приятно осознавать, что не я один опасался попасть в немилость к этой ведьме. Вот только у меня как-то получилось не вызвать у нее ненависть и злость. Слава всем богам, иначе остались бы от козлика рожки да ножки. Хорошо заточенный меч легко входит в человеческую плоть. По мерцанию в потухающих зрачках я слишком поздно осознаю, что промедлив еще несколько секунд - мертвым был бы я. Нельзя недооценивать чародеев, особенно, когда они уже давно покинули Академию и каким-то образом могли выживать в мире, который отторгал их и магию, которой они пытались овладеть.
     Я шумно выдыхаю и вытаскиваю меч из чужой грудной клетки. После умертвий кровь человека кажется какой-то неправильной, будто я нахожусь в пьяном бреду и мне снятся те дурацкие кошмары, которые терпеть не могу. Поднимаю глаза к небу, и в голове мелькает мысль: если бы не вся эта битва, то день был бы на редкость очень хорош. Но это все лирика и пока лишние размышления. Чуть неподалеку я видел очень знакомые огненные заклинания, значимого, Рехема решила не отсиживаться за стенами и направиться прямо к девочке. Свое дело я сделал, так почему бы не помочь чародейке, а потом не задать столь волнующий меня вопрос? Помощь, возможно, лишней не будет.